Агаев Самид - Седьмой совершенный - Исторический роман-трилогия

Литературные успехи проживающего в Москве азербайджанского писателя Самида Агаева связаны преимущественно с московской литературной средой. Еще в 1996 году за повесть «Роман нелюбящих» он был удостоен премии В. Катаева, в 2002 году – премии имени «Москвы» за роман «Седьмой совершенный». Кстати, этот исторический роман, состоящий из трех книг, в 2004-2005 годах был опубликован в переводе в журнале «Азербайджан», вызвав отклики и рецензии в различных печатных изданиях, в том числе в «Адабият газети».
Недавно в Москве вышел в свет еще один трехчастный роман С. Агаева – «Правила одиночества». В аннотации к роману говорится: «Новый остросюжетный роман С. Агаева ведет речь о жизни советских граждан, в результате распада Советского Союза в одночасье оказавшихся иммигрантами. Автор пишет о реальностях сегодняшнего мира бизнеса: коррупции во властных структурах, разборках в криминальном мире, а также грабежах, погромах на национальной почве. Динамичное развитие событий, внезапные повороты в сегодняшней жизни, сочный юмор не позволяют читателю оторваться от романа».
Но, прочитав роман в один присест, я заключил, что хотя аннотация и сообщает о содержании романа, она не отражает его существа. Писатель стремится раскрыть более глубокую проблему: одиночество человека в человеческом обществе. Что касается текста аннотации, то эти интригующие определения в лучшем случае могут играть роль вывески, декорации.
В романе повествуется о жизненном пути предпринимателя Ислама Гараева, которому уже под сорок, скопившего достаточное состояние, но не удосужившегося обзавестись семьей и обреченного на одиночество – жизнь на чужбине. Ислам, чье детство и юность прошли в Ленкорани, продолживший учебу в Баку в профтехучилище, начавший воинскую службу в Грузии и завершивший ее в другой области, в силу необходимости вовлеченный в мир бизнеса в Москве, хлебнувший лиха и даже столкнувшийся со смертельной опасностью, – везде и всюду одинок. Внезапно сменившийся с распадом Советов общественно-политический строй ввергнул его в водоворот одиночества.
В чем причина этой неприкаянности, отторженности? Не отозвалась ли здесь безотцовщина, – когда он был еще несмышленышем, отец бросил семью. Или то, что родной город с распадом страны превратился в провинциальное захолустье? Или отношение людей, с которыми встретился в профтехучилище и позднее – в рабочем общежитии? А, быть может, неписаные законы, действовавшие в советской армейской системе? Или непролазная трясина бизнеса, затянувшая его? Нет, корни этого одиночества – в чистоте его человеческой натуры, и эта чистота и праведность не позволяют ему ужиться со средой. Первая любовь, пережитая героем в Ленкорани, лирическая хронология этой любви могли восприниматься как отдельный роман. Писатель в третьей части романа вновь скрещивает пути Ислама и его первой любви – Тани. Но на сей раз не в Ленкорани, а в одном из приютов Москвы…
Автор в нескольких эпизодах связывает трагедию героя с одиночеством с чужестранничеством, убеждая читателя, что самая большая беда человека начинается с момента, когда мы отрываемся от Родины. Но и это умозаключение производит впечатление дидактичности: по сути одиночество героя порождено его нестыковкой, неспособностью ужиться с чужой средой. Вот и все. А что касается «правила одиночества» в обществе, где ежедневно происходит девальвация человеческих чувств, то, естественно, автор раскрывает и существо этих правил: однако я в настоящем отзыве, вызванном симпатией к прозе Самида Агаева, не хотел бы распространяться на эту тему, интерпретировать, быть может, самые тонкие нюансы романа.
Азербайджанский читатель еще может получить возможность составить представление об этих «правилах одиночества». Для этого необходимо одно – перевести роман на азербайджанский язык.
На очереди уже новое произведение автора, также ожидающее своего переводчика. Я хотел бы сказать несколько слов и об этом произведении, так как слышал о нем от самого автора еще несколько лет назад.
Получилось так, что вскоре после того, как я перевел с русского языка на наш родной язык роман Самида Агаева «Седьмой совершенный», отразивший большой период истории Ислама и в мировой цивилизации, встретившись с Самидом в Баку, спросил, что нового он пишет? Он ответил, что это роман о жизни охотников, и название уже есть – «Ночь волка». Честно говоря, будучи хорошо знаком с творчеством Самида по его произведениям «Кадиллак для младшего брата», «Лавка сновидений», «День мухомора», приблизительно определив для себя отношение его, как писателя, к Человеку, к жизни, обращение его к этой теме меня несколько удивило. Но на днях, прочитав этот роман на одном дыхании, я понял, что жизнь охотников, волки – это лишь поверхностная, видимая сторона романа. Речь идет о «волках», живущих по принципу «сильный поедает слабого» и в результате остающихся одинокими бирюками.
Между двумя бирюками – «волком и волчицей» – идет такой диалог:
«– А почему вы живете один?
– Разве это запрещено?
– Нет, но так странно: интересный молодой мужчина живет один. Почему?
– Ничего интересного.
– Не скажите. Вот, например, женщина, живущая одна, вызывает жалость. А мужчина – интерес.
– Я живу один, потому что меня никто не любит.
– Врете.
– Вас не устраивает мое объяснение?
– Нет. Вы живете один, потому что вы никого не любите».
Но почему он, будучи Человеком, никого не любит? Автор среди своих «волков» ищет ответ именно на этот вопрос. В начале каждой главы, можно сказать, он обращается к наследию Низами, говорящего: «Любовь – алтарь небес высоких, а без любви какая, мир, тебе цена?» Но где же человек, считающий любовь алтарем небес? На словах все – философы, а на деле… правит лишь одна мораль: «Если сильный – ешь, а нет – сожрут тебя!» В священных книгах говорится, что человек должен опираться на человека. Мы клянемся этими священными книгами, а на деле что творим?
«Относительно жизни и смерти Дао приводится следующий пример: если спустить воду из пруда, то рыбы собьются в кучу и будут увлажнять друг друга, проявляя заботу, но если их выпустить в воду, они забудут друг о друге и поплывут в разные стороны».
Действительно ли человек живет рыбьим «сознанием»? Если это так, для чего она ему в его новой цивилизации? Писатель в своем романе ищет ответы на эти и другие, подобные им, вопросы.
Действие происходит в опустевшем, оставленном людьми селе Зябликово, в эти места лишь в зимние месяцы съезжаются охотники. И Марат, и Вероника, и Шилов, и Галя – люди этого сословия. Прибивается к ним и еще один «бирюк» Костин, заблудившийся в ночи. Мороз крепчает, заканчивается еда, и, когда приходит время возвращаться, выясняется, что машина вышла из строя, значит, нет возможности ни уехать, ни остаться, а вокруг завывают волки. Решают рассказывать истории, чтобы убить время. Даже трудности, в отличие от «рыбок » Дао, их не сближают, а наоборот… Что же происходит? Мне бы хотелось, чтобы читатель нашел ответ на этот вопрос в романе «Ночь волка».