Поземельный вопрос в Туркестане

Цитата:
Установление политического господства Российской империи в Туркестане сопровождалось постепенным утверждением ее экономического господства. На этот процесс особое влияние оказало два основных фактора. Первый фактор связан с включением экономики Туркестана в хозяйственные процессы метрополии и вовлечением его в сферу действия колониально-капиталистических законов, по которым выигрывали более сильные и лучше организованные участники этого процесса, проигрывали менее сильные и недостаточно адаптированные к новым условиям и законам. Второй фактор связан с последствиями конкуренции на мировом рынке, серьезно препятствовавшими процессу поступательного движения экономики в целом и оказывавшими угнетающее воздействие на ее традиционные секторы – сельское хозяйство и ремесло.
Под воздействием этих факторов происходили изменения в системе производственных отношений и социально-экономической структуре региона, в становлении и развитии новых форм хозяйствования и производственной специализации в русле потребностей российского рынка. Вместе с тем, колониальные власти обращали к своей пользе и внутренние факторы развития края – асимметричность экономик центра и региона, докапиталистические формы и методы эксплуатации труда, возможности традиционного мелкого промышленного производства, относительную бедность основной массы населения и др. Военно-хозяйственная колонизация Туркестана была делом престижа делом для империи.

Раскрыть

Она была связана со значительными материальными затратами и, на первых порах, почти не прибыльна. Но в дальнейшем процесс был развит и расширен предпринимательскими структурами, развернувшими активную деятельность по эксплуатации природных богатств края. Регион привлекал их своим колониальным статусом, наличием огромной и дешевой рабочей силы, а главное - возможностью создания в Туркестане гигантской хлопковой плантации Российской империи. Хлопковая ориентация края стимулировалась законодательными изменениями, которые были внесены в традиционную систему организации аграрного социума.

[spoiler]Известно, что, власти в Туркестане столкнулись со сложной системой земельно-правовых отношений. Земля являлась основой существования коренных народов и «неправильная постановка и разрешение самого существенного для населения вопроса», как отмечал один из высокопоставленных чиновников, могло иметь печальные последствия, «поколебав доверие к правительству в народе, недавно покоренном» . В министерствах России активно дебатировался вопрос «о поземельном устройстве» Туркестана, создании государственного земельного фонда, увеличении посевов хлопчатника и создании нового «русского Туркестана».

На «отводы земель» в крае рассчитывали как представители российской аристократии, так и торгово-промышленные круги, нуждавшиеся в новых рынках сбыта своей продукции и новых источниках сырья. В «Проекте положения об управлении Туркестанским краем» 1871 г., составленном под руководством К. П. Кауфмана, предлагалось все земли, на которых трудились дехкане, признать государственными, находящимися у частных лиц и обществ не на правах собственности, а на правах владения, которое ограничивалось определенными условиями.

Так, в пункте 313 проекта было сказано, что право постоянного владения может быть прекращено, если земли понадобятся: для открытия и устройства водных и сухопутных сообщений; для возведения необходимых казенных или общественных зданий; для устройства арыков, или для русской колонизации . Исключением были только земли, обеленные по отношению к государству – мюльк-и хурри-халлис, которые закреплялись за их владельцами. Частично закреплялись и земли вакуфные, кроме тех, на которых трудились дехкане, выплачивая владельцам подати. По проекту предлагалось объявить эти земли государственными, выплатив соответствующим религиозным учреждениям или частным лицам компенсацию в виде ежегодного пособия из царской казны. Земли кочевого населения также объявлялись государственной собственностью. За право кочевок на этих землях вводилась кибиточная подать в размере 1 рубль 50 коп. с кибитки и налог на скот.

Проект Кауфмана не был официально утвержден. «Министерство иностранных дел, – пишет Кауфман в своем отчете, – усмотрело в задуманном мною преобразовании меру настолько преждевременную и неоправдываемую обстоятельствами, что осуществление ее, по мнению этого министерства, повело бы за собой не благо для туземного населения и выгоду для интересов государственного казначейства, а пагубные общественные перевороты в крае и последствия в политическом отношении крайне опасные» . В целях расширения фонда земель, облагаемых государственным поземельным налогом, Кауфман самостоятельно, в соответствии с дарованными ему царем огромными полномочиями, без согласия министерств, провел проект в жизнь в Ферганской области, Зеравшанском округе и Амударьинском отделе, «не возбудив, – как он пишет, – никаких осложнений, потрясений и переворотов» .

Существенные изменения и дополнения в поземельный вопрос были внесены «Положением об управлении Туркестанского края 1886 г.», ставшим законодательной базой для издания правил, инструкций и директив в отношении поземельно-податного устройства края, ужесточения налогового бремени населения, ликвидации большинства вакуфных земель. Например, 6 пункт «Правил поземельно-податного устройства» гласил: «…всякого рода документы, устанавливающие вакуфные права на земли, не предъявленные по 1 июля 1887 г. в местные областные правления, считаются недействительными» . В результате, только 10% от общего количества вакуфовладельцев сохранили свои права и могли претендовать на какие-либо льготы по налогам.

Основные принципы поземельного устройства оседлого населения были изложены в ст. 255 «Положения 1886 г.»: «За оседлым сельским населением утверждаются земли, состоящие в прямом потомственном его владении, пользовании и распоряжении (земли амляковые), на установленных местным обычаем основаниях». Термин «земли амляковые» обозначал общее название земель, находившихся в пользовании населения как на правах мульков, так и государственных. Ст. 259 устанавливала, что пользование землей могло быть общинным или подворно-участковым, в зависимости от существующего в каждой местности обычая. Статьи 261 и 262 касались регулирования перехода земли от одного владельца к другому.

Переход разрешался на основании местных обычаев, сохранялось право купли-продажи; передача владений представителями пришлого населения должна была совершаться путем составления купчей крепости. Иностранным подданным и лицам нехристианского вероисповедания, за исключением местного коренного населения, запрещалось приобретение земель и недвижимых имуществ в Туркестанском крае. Усадебные участки, отведенные городским жителям, признавались их собственностью. Статьи 265, 266 и 267 «Положения» касались вакуфного землевладения. В них указывалось, что населенные места, входящие в состав признанных правительством вакуфов, остаются во владении сельских обществ. Ненаселенные земли, составляющие признанные правительством частные вакуфы, оставлялись за теми юридическими лицами, в пользу которых эти вакуфы были учреждены. Учреждение новых вакуфов допускалось только с разрешения генерал-губернатора и только в случаях, которые заслуживали «особого уважения». Порядок водопользования был установлен в ст. 256, гласившей: «Вода в главных арыках, ручьях, реках и озерах предоставляется населению в пользование по обычаю». Ст. 270 касалась кочевого населения, земли которого были признаны государственной собственностью и переданы ему в пользование на правах общинного землепользования.

Таким образом, поземельное устройство 1886 г. юридически оформило существовавшее в доколониальный период обычное право дехкан в отношении государственных (амляковых) земель. Теперь абсолютно преобладающая часть этих земель переходила в руки обрабатывающих их лиц на правах потомственного владения. Одновременно создавались предпосылки для возникновения в регионе крупного землевладения путем скупки земли состоятельными владельцами.

Этот процесс особенно усиливается в 80 – 90-е годы в связи с «хлопковой лихорадкой», когда российская и местная элита сумела скупить огромные участки земель и монополизировать основные условия и факторы производства и торговли хлопком. Одновременно с поземельным устройством в 1886 г. были установлены принципы податного обложения коренных народов, определены характер и размеры налогов и пошлин. С оседлого населения, обрабатывающего орошаемые и богарные земли, взимался государственный поземельный налог в размере 10% средней валовой доходности хозяйства. Кочевое население Туркестана платило так называемую кибиточную подать в размере 4 рубля с кибитки. Кроме того, оседлое и кочевое население Туркестана платило «земские сборы» и выполняло множество различных натуральных земских повинностей.

Так, в «Своде положений об общественном, податном и поземельном устройстве Ферганской области» перечислено 28 статей, по которым взимался денежный налог: «на поддержание и улучшение существующих и строительство новых почтовых, военных и торговых дорог, устройство на них мостов, подъемов и спусков; на содержание в исправности гидротехнических сооружений и оплату арычной администрации; на устройство и содержание больниц, аптек, а также школ для первоначального образования; на содержание туземной администрации; на сооружение и ремонт зданий для присутственных мест генерал-губернаторского, областного и уездных управлений» . Даже тюрьмы и этапные дома, их сооружение, ремонт, отопление и освещение оплачивались населением. Городское население обязано было уплачивать государственный налог с недвижимых имуществ и сборы за право торговли и занятия какими-либо промыслами. С 1899 г. в Туркестане был введен государственный промысловый налог.

Введение новой поземельно-податной и налоговой системы являлось одним главнейших признаков установления российского экономического господства над народами Туркестана. В целом, по трем коренным областям Туркестана – Сырдарьинской, Ферганской и Самаркандской – из общего количества земли в 63,9 млн. десятин в царскую казну было отнято 58,6 млн. десятин. Поземельный налог, собираемый с этих земель, имел самый большой удельный вес в системе государственных доходов. Начиная с 80-х годов, когда рента-налог была заменена поземельным налогом в размере десятой части дохода с земли, его повышение пошло гигантскими шагами. Налог в 1890 г. по сравнению с 1869 г. увеличился почти в 5 раз, а к 1910 г. – в 10 с лишним раз .

Постепенно принимались меры по созданию и укреплению социальной базы колониального режима из российских переселенцев, заселявшихся не только на пустующие или слабозаселенные земли, но и в районы со значительным коренным населением края. Причем к поселению в Туркестане, на первых порах, допускались исключительно русские подданные христианского вероисповедания. 10 июля 1903 г. был принят закон «О добровольном переселении сельских обывателей и мещан на казенные земли в области Сырдарьинскую, Ферганскую и Самаркандскую». В 1906 и 1910 гг., в соответствии с новым аграрным законодательством П.А. Столыпина, зоны колонизации приобрели особенно широкий размах. По ним была узаконена и усилена практика экспроприации земель коренного населения под видом «изъятия излишков земель».

Этот процесс был наиболее интенсивным в Сырдарьинской и Семиреченской областях. По данным А. Гинзбург в Туркестане в начале ХХ века насчитывалось 437 тыс. переселенцев, более половины, из которых жили в сельской местности . Наибольшее число переселенцев приходилось на Семиреченскую область – 116400 человек. Второе место по числу переселенцев занимала Сырдарьинская область – 96754 человек, в которой было основано и наибольшее число поселков – 263 . Российская промышленность, нуждаясь в дешевом сырье для своего развития, стимулировала возникновение и рост торгового земледелия в Туркестане, особенно поощряя развитие хлопководства. Характеризуя развитие хлопководства в Туркестане в 1890 – 1900 гг., А. П. Демидов писал: «Восьмидесятые и девяностые годы прошлого столетия, заря восходящего хлопкового солнца, была порой американизма в русском хлопководстве. Сотни чиновников, офицеров, прочего служилого элемента и купечества бросились разводить хлопок. Признаки золотого дождя, мечта об американском богатстве в Туркестане затмили все. Хлопок сеяли всюду, где только можно было найти клочок орошаемой земли» .

Этот период характеризуется довольно интенсивным вытеснением местных сортов хлопчатника американскими сортами. К началу XX века их преимущество стало очевидным и из всей площади земель, занятых под хлопчатником, 10% приходилось на местные сорта, 90% на долю американских сортов хлопка. Об их преимуществе говорит и тот факт, что по стоимости американский хлопок оценивался гораздо выше. Например, в 1889 г. валовый доход с десятины хлопка нового сорта составлял до 120 рублей, а местного от 20 до 60 рублей . Быстрому росту посевных площадей под хлопком в значительной мере содействовала протекционистская политика российского правительства установившего высокую пошлину на иностранный хлопок, ввозимый в Россию. Если в 1878 г. пошлина составляла 40 коп. золотом с пуда, то в 1894 г. она достигла 3 руб. 15 коп., в 1900 г. – 4 руб.

В хозяйственной системе, созданной в крае, особое место было отведено Ферганской области, специализировавшейся на выращивании хлопчатника. Ради него повсюду сокращались посевы под зерновыми, бахчевыми и садовыми культурами, вырубались леса и виноградники. О темпах роста хлопководства в области свидетельствует следующая статистика: в 1888 г. под хлопком было занято 34,7 тыс. десятин земли, в 1903 г. – 149 тыс. десятин, в 1908 г. – 190,9 тыс. десятин, в 1915 г. было занято – 336,6 тыс. десятин земли . Власти отбирали у местного населения огромные земельные участки под видом образования так называемых казенно-оброчных статей, то есть государственного земельного фонда, который сдавался в аренду частным лицам. Например, в отчете начальника Управления земледелия и госимуществ Туркестана за 1904 г. имеются сведения о создании только в одном Андижанском уезде 6 новых казенно-оброчных статей, общей площадью в 2125 десятин, сданных в аренду с торгов за 4336 руб. в год .

Такие же сведения имеются и по другим уездам и областям. В Самаркандской области динамика роста посевных площадей под хлопком выглядит следующим образом: в 1890 г. – 5939 десятин, в 1891 г. – 13294 десятины, в 1892 г. – 18365 десятин, в 1893 г. – 16187 десятин . Эти показатели, собранные статистическим комитетом Самаркандской области, наглядно свидетельствуют о троекратном увеличении посевных площадей за 3 года и небольшом сокращении в 1893 г., вызванном истощением почвы. «Хлопок, истощая почву, не возвращает ей ничего из своих плодородных частей, которые она, в виде хлопка обращает в миллионы рублей», – писал известный агроном М. Вирский и сделал неутешительный прогноз, что хлопководство в области скоро «пойдет попятным путем» . Однако подобный прогноз специалиста не смог остановить хлопкового ажиотажа многочисленных предпринимателей, продолжавших уверять, что «Туркестан самой природой создан для производства только хлопка, и потому его население должно бросить хлебопашество, заменив его наиболее выгодной культурой прядильного растения, а хлеб получат из Европейской России с помощью удешевления железнодорожных тарифов» . По подсчетам экономиста И. М. Слуцкого, автора «Очерков хлопководства в Самаркандской области» под хлопком «рационально могло быть использовано лишь 24280 десятин орошаемой земли из общего количества по области – 364200 десятин и дать примерно 700 тыс. пудов хлопкового волокна в год» .

Наибольшие площади под хлопчатником были заняты в долине Зеравшана, в Самаркандском и Катта-Курганском уездах, в Ходжентском уезде по долине рек Ак-Су и Ходжа-Бакырган. Остальные были заняты хлебными, бобовыми, масличными и кормовыми растениями, а также садами, выгонами, усадьбами, дорогами, ирригационной сетью. Тем не менее, расширение площадей под хлопчатником в Самаркандской области, также как и в других областях, продолжалось. Как отмечает М. Вирский «расширение совершается не по осознанию действительной пользы в этом, а исключительно влиянием того ажиотажа, который вызван здесь кредитной операцией, под названием бунак. Операция эта обязана своим происхождением представителям Московской и Лодзинской мануфактур, стремившихся в силу конкуренции обеспечить себя возможно большим количеством дешевого на первых порах хлопка.

Началось это дело в 1890 г. с того, как агенты русских фирм, разъезжая по хлопковым местам, настойчиво предлагали населению по 4 рубля за танап земли и по 20 фунтов семян американского хлопка. Желающих получить ссуду нашлось много. Они обязывались договорами, совершаемыми у народных судей, доставить агентам весь будущий урожай хлопка, а при неисполнении его – возвратить в известный срок ссуду с неустойкой от 25 до 33% капитальной суммы. Большинство хлопководов, расходуя ссуды на предметы, не имеющие ближайшей связи с земледелием,… перед наступлением весенних полевых работ впадало обыкновенно в большую денежную нужду … и должно было обращаться за деньгами к сельскому кулаку, но опять таки под будущий урожай хлопка.

Таким образом, он попадал в зависимость от двух кредиторов. При помощи приказчиков и джигитов-надсмотрщиков выколачивались урожаи или деньги. Дехкане же входили в неоплатную задолженность. Немалое их число окончательно разорено» , – пишет М. Вирский. Увеличение хлопкопроизводства содействовало разрушению натуральных хозяйств и втягиванию их в рыночное пространство. Широкое распространение в Туркестане получили земельные сделки. Например, данные по трем волостям Ферганской области свидетельствуют о том, что за 10 лет (1897 – 1907) в Хакентской волости частично или целиком продали свою землю 17,9% всех хозяйств; купило за это же время землю 20% хозяйств. Следовательно, за одно десятилетие 37,9 % или более трети всех хозяйств волости было охвачено земельными сделками. По Авальской волости за тот же период времени продало землю 15,1% хозяйств, купило 20,6%, общее число сделок составило 35,7%. По Киргиз-Курганской волости продало землю 11,6% хозяйств, купило 26,9% и общее число сделок составило 38,5% .

Среди дехканства Туркестана, попавшего в водоворот мирового хлопкового рынка, также получила распространение сдача земель и недвижимого имущества в залог. Так, в 1903 г. в Ферганской области было заключено 76819 сделок под залог земли на общую сумму в 6,8 млн. рублей; под залог другого имущества было заключено 53105 сделок на сумму в 5,9 млн. рублей . В 1908 г. из 388 тыс. хозяйств Ферганы 129 тыс. хозяйств, не имея возможности расплатиться за долги, вынуждены были заложить свое имущество и тем самым лишиться своей самостоятельности . Стремительное расширение хлопководства в экономическом плане более всего было выгодно не широким массам местного дехканства, а крупным землевладельцам.

Во-первых, это обуславливалось тем, что в условиях капиталистического рынка в их руках сконцентрировались огромные площади орошаемых земель. Во-вторых, крупные землевладельцы сами организовывали сбыт продукции, вследствие чего вся прибыль попадала в их руки. Разорившийся дехканин вынужден был продавать свою землю, либо отдавать ее за долги ростовщикам. Так, например, в Андижанском уезде Ферганской области 145 баев владели 7,5 тыс. десятин поливной земли, в то время как 9 тыс. дехканских хозяйств имели в своем распоряжении 3,07 тыс. десятин. В среднем каждый бай этого уезда имел 51,7 десятин земли, в то время как дехканин имел всего 0,8 десятин . Или же в Маргиланском уезде той же области, в 1907 – 1908 гг. многие хлопкоробы, задолжавшие товариществам «Л. Кнопп» и «Познанский» вынуждены были срочно продавать свои земли за долги по цене 300 – 350 рублей за десятину, в то время как средняя цена земли за 1 десятину в те годы составляла 900 – 990 рублей .

Несмотря на то, что условия земельных операций носили подчас уродливый характер, качественно они все-таки отличались от предшествующих периодов истории. Во-первых, эти процессы протекали в условиях внедрения капиталистического уклада в традиционную систему хозяйствования и более высокой степени развития производительных сил Туркестана; во-вторых, тем, что многие процессы аккумулировались в товарно-денежных отношениях. Сельские производители Туркестана не могли свободно распоряжаться собственностью на средства производства и правом на реализацию своего продукта. Посредством кабальной долговой задолженности и торгово-ростовщической ипотеки значительные орошаемые массивы переходили в собственность наиболее имущих слоев. Формально сохраняя собственность на свой земельный надел, дехканин превращался лишь в работника на нем, зарабатывая скудные средства пропитания для своей семьи.

Деградация дехканского производства обусловливалась и кабальной по своей сути сферой кредитных отношений. Непосредственное производственное кредитование хлопкоробов банками в своеобразных условиях Туркестана было исключено. Капиталистический кредит, выдаваемый банками по ставке 6,5%, стараниями многочисленных посредников, до непосредственных заемщиков-дехкан доходил на условиях в 60% годовых. Хлопкороб получал кредиты под высокий процент через сеть фирм, чистачей, арбакешей, скупщиков-комиссионеров и пр. Они являлись буквально бичом для туркестанских кишлаков, большая часть домохозяйств разорялась, дехкане же превращались в пауперов, чайрикеров и мардикеров на земле баев-ростовщиков. Материалами ревизии графа К. К. Палена чайрикерство определялось так: «Обыкновенно чайрикерами являются лица или не имеющие своей земли, или малоземельные, которые за неимением скота и отсутствия средств на наем последнего, предлагают свой труд зажиточным землевладельцам.

Однако бывают случаи, когда чайрикеры имеют свой скот, но не имеют земли. Наличность или отсутствие скота у чайрикера изменяет условия дележа урожая. Чайрикерство является несколько своеобразным договором между трудом и капиталом, причем чайрикер ведет хозяйство самостоятельно, как бы свое, а не чужое. Землевладелец дает землю, семена и весь инвентарь, а чайрикер – свой труд по обработке земли и уходу за растениями. Понятно, что изменение одной части в этих условиях, должно отразиться и на результатах дележа урожая» . Наиболее типичной была вторая группа – мардикеры – батраки с наделом, наибольшая по численности, что вытекало из характера аграрных отношений в Туркестане, из структуры землевладения и землепользования.

По данным ревизии Палена, от 38% до 42% хозяйств крупных и средних землевладельцев обрабатывали землю при помощи чайрикеров и мардикеров, причем главную роль играли чайрикеры, обрабатывавшие земли своим рабочим скотом . Развитие хлопководства в Туркестане оказало влияние на не хлопковые отрасли аграрного сектора: зерновое хозяйство, животноводство, садоводство, виноградарство и пр. Происходило сокращение посевных площадей под зерновыми. Например, если в Ферганской области в 1907 г. пшеница высевалась на 683 206 десятинах, то в 1916 г. только на 378 090 десятинах.

Это в свою очередь оказывало влияние на изменение характера деятельности дехканских хозяйств, которые из производящих зерно превращались в его потребителей. В правительственных кругах считалось, что «каждый лишний пуд туркестанской пшеницы это конкуренция русской и сибирской пшенице, каждый лишний пуд туркестанского хлопка – конкуренция американскому хлопку. Поэтому лучше давать краю привозной, хотя и дорогой хлеб, но освободить в нем орошаемые земли для хлопка» . Пуд пшеницы в Туркестане продавался по 3 рубля 50 копеек, тогда как в центральных районах России, откуда он привозился, он стоил не дороже 80 коп. Предпринимательские фирмы выступали в качестве посредников между сельскими производителями Туркестана и Центральной России. Они получали огромные доходы не только от вывоза хлопка в метрополию, приобретая его по относительно низким ценам, но и от ввоза в край пшеницы, устанавливая на нее цены, в несколько раз превышающие первоначальную стоимость. Торговля продовольственными продуктами становилась одним из основных занятий торгово-ростовщических элементов.

По спекулятивным ценам реализовывался не только российский, но и местный хлеб. Российские купцы осенью вывозили из Туркестана зерно, а весной снова спекулировали им на туркестанском рынке. «Нет сомнения, – писал по этому поводу журнал «Туркестанское сельское хозяйство», что – хлеб к весне привезут обратно в Туркестан, и мы должны будем уплатить двойные или тройные комиссионные за бесцельный проезд в два конца по железной дороге» . Корреспондент газеты «Закаспийское обозрение» в 1901 г. писал, что в Андижане цены на мясо поднялись с 4 коп. до 8 – 12 копеек, пуд картофеля стоит 1 рубль 20 копеек, а хлеб и того дороже .

Процесс хлопковой специализации влиял не только на развитие зернового хозяйства, но и на развитие животноводства, так как основные хлопководческие районы постепенно превращались в крупных потребителей животноводческой продукции. В отчете по Ферганской области за 1908 г. подчеркивалось, что скотоводство не удовлетворяет даже местных потребностей и из года в год уменьшается как вследствие сокращения пастбищных мест от новых запашек, так и разных болезней, что «приблизительно около 150 тыс. голов Фергана ежегодно получает из соседних областей, главным образом из Семиреченской». Сокращение скотоводства объясняется тем, что обширные предгорья, служившие пастбищами для скота, «почти повсеместно запахиваются под зерновые хлеба, вытесняемые из Ферганской долины культурой хлопка», – отмечалось в отчете той же области за 1909 г.

Однако обеспечить полную компенсацию зерновых за счет сдвига посевных площадей из поливной зоны в предгорную было трудно. Специализация на хлопке влекла за собой кризис зернового хозяйства и животноводства в районах интенсивного развития хлопководства. Игнорирование условий местного полеводства вело к долгосрочным и непоправимым негативным последствиям в развитии всего хозяйственного комплекса региона. Подобная политика, отмечал М. Вирский, «была бы непростительной ошибкой зарвавшихся корыстолюбцев» и, что такая ошибка «факт для Ферганы, где хлопчатник, изменив коренным образом местную систему полеводства, занял до половины всех культурных земель» .

В других областях, в частности Самаркандской, сохранилась специализация по производству риса, который являлся не только одним из важнейших ингредиентов пищи, но и непременным условием более или менее выгодного полеводства, являясь одним из рациональных средств восстановления плодородия почв и уничтожения сорняков. В то же время рис представлял собой одну из солидных по количеству и ценности статей вывоза в Европейскую Россию и Бухару. Об этом свидетельствуют статистические данные по его вывозу: в 1892 г. – 485 263 пуда, в 1893 г. – 783 615 пудов, в 1895 г. – 690 193 пуда, в 1896 г. – 597 961 пуд . При этом резко сократилась площадь огородных и бахчевых растений, составив к 1904 г. 1/3 или 32,22% всей площади под ними. Площадь под табачными культурами с 1903 по 1904 г. уменьшилась на 30%, особенно резко в Ката-Курганском уезде – с 380 десятин до 235 десятин. В 1904 г. сухого табака в Самаркандском и Ката-Курганском уездах было собрано 18448 пудов . Если учесть, что на рынке 1 пуд табака стоил 4 – 5 рублей в среднем, то при вышеуказанном сокращении площадей под табаком, дехкане-табаководы теряли приличные заработки и вынуждены были переквалифицироваться в хлопководов.

Одной из отраслей, игравших важную роль в жизни дехканства, было шелководство. Доля Ферганской области составляла примерно 80% всех коконов, получаемых в Средней Азии. По данным 1901 г. в шелководческих районах из 253 650 дворов шелководством занималось 91617, в том числе в уездах – 81764, в городах – 9853 двора. Эволюция шелководства характеризовалась резкими колебаниями. Например, если в 1898 г. производство коконов составляло 32683 пуда, то в 1907 г. – 250 тыс. пудов, поэтому стоимость продукции колебалась от 3 до 10 млн. рублей .

Период 1904 – 1906 гг. характеризовался упадком этой отрасли из-за недоброкачественной грены, недостатка кормов, примитивных условий ведения хозяйства. Вывоз коконов в Россию за 5 лет, с 1909 по 1914 гг. увеличился со 142 тыс. пудов до 186 тысяч . Значительный сдвиг произошел и в развитии виноградарства. Хорошие климатические условия и навык местного населения по выращиванию винограда давали возможность получать довольно широкий ассортимент различных сортов во всех областях Туркестана. Но наиболее крупным его производителем являлась Самаркандская область.

Данные статистических обзоров по этой области свидетельствуют о постоянном расширении площади под виноградниками: в 1900 г. она составила 9923 десятин, в 1905 г. – 13347 десятин, в 1907 г. – 14690 десятин . Наибольшие площади под виноградником, кроме Самаркандского уезда, были сосредоточены в Сиабской, Махаллинской, Ходжа-Ахрарской, Ургутской и Янги-Курганской волостях. В них выращивались самые высокоурожайные сорта винограда. По данным Вирского и Хомутова, полученным ими при обследовании Сиабской и Махаллинской волостей, было зафиксировано: в Сиабской волости урожаев высшего сорта – 2251 пуд с одной десятины, среднего сорта – 1575 пудов, низшего сорта – 720 пудов; в Махаллинской волости высшего сорта – 1674 пуда с одной десятины, среднего – 1108 и низшего сорта – 510 пудов . Высокая урожайность самаркандского винограда позволила увеличить вывоз в Россию кишмиша и маиза: если в 1885 г. из области было вывезено 290 тыс. пудов сухого кишмиша различных сортов, то в 1905 г. было вывезено 980 тыс. пудов на сумму 1 790 950 рублей . Ферганская область, с древности славившаяся своим виноградарством, не только прекратила вывоз винограда, но и начала завозить до 50 тыс. пудов кишмиша ежегодно для внутреннего потребления.

Известный агроном и селекционер колониального периода К. Тимаев, отмечая неуклонное сокращение площадей под виноградниками в этой области, приводит следующие данные: в 1906 – 1913 гг. они сократились с 10740 десятин до 7790 десятин и были засеяны хлопком . Вместе с тем, в целом в крае сохранило свое значение садоводство и бахчеводство, рост которых в известной степени стимулировался ростом городского населения, нуждавшегося в этих продуктах. Быстрыми темпами возрастал их вывоз из Туркестана, составив в 1913 г. более 600 тыс. пудов.

Среди отраслей животноводства наибольшее распространение получило каракулеводство, развитие которого было связано со значительным спросом на каракуль на мировом рынке. Основными поставщиками каракульских смушек были Самаркандская область, Каршинская степь, Бухарское и Хивинское ханства. Как местные баи, так и российские фирмы получали значительные прибыли от заготовки и реализации этого ценнейшего продукта. Например, активные операции с каракулем осуществлял Русско-Азиатский банк, выдавая ссуды купцам под каракуль, и фактически становясь совладельцем их товара.

Так в марте-апреле 1912 г. банк через свое Московское отделение продал 184 321 шкурку каракуля, принадлежащего в значительной мере среднеазиатским купцам. В 1915 г. банком было продано каракуля на 1 195 057 рублей, а в 1916 г. на 673 868 рублей . Монопольное положение в сфере производства и торговли продуктами животноводства занимало и созданное в 1916 г. Западно-Сибирское торгово-промышленное объединение, которое вело переговоры о привлечении капиталов крупного американского скотопромышленника Армора и «National City Bank» в Нью-Йорке.

Таким образом, Туркестанский край, как и другие национальные регионы, был вовлечен в сферу действия капиталистических отношений, развивающихся в Российской империи, и определявших преимущества для развития российской экономики. Однако значительная часть прибавочного продукта, созданного в аграрном секторе экономики, не могла быть использована для целей национального развития региона. Прибавочный продукт не использовался на цели накопления в самом крае, а уходил по каналам торговли в Россию, где и капитализировался. В результате этого постепенно складывалась тенденция к постоянному увеличению разрыва между участниками обменного процесса.

Формирование производственной специализации Туркестана также происходило под определяющим воздействием потребностей и интересов экономических центров метрополии, в частности, текстильных центров. В Туркестане происходило постоянное увеличение размеров добычи сырья, хищническое использование природных ресурсов, игнорирование национальных интересов народов края. Народ, лишенный своего традиционного охранительного контекста, испытывал смятение в непривычной политической и экономической среде.

Это чувство было порождено не столько бременем податей и растущих из года в год налоговых сборов и мизерной оплатой труда, сколько психологическим смятением перед формами и методами действий властей. Из-за отсутствия более или менее равноправных и функционально значимых для них условий, дехканские хозяйства, втянутые в систему товарно-денежных отношений, нищали и разорялись. Посредством кабальной долговой задолженности и торгово-ростовщической ипотеки значительные орошаемые массивы земель дехкан переходили в собственность зажиточной верхушки. Опутанные кабальными формами неорганизованного кредита, дехкане Туркестана были «отсечены» от рынка . Иначе говоря, аграрная сфера материального производства региона не была втянута в процесс глубокой и широкой капиталистической эволюции.

Поделитесь записью в соцсетях с помощью кнопок: