К древней истории кумыкского языка
Автор: К.С.Кадыраджиев
Из сборника "Проблемы сравнительно-исторического изучения кумыкского и тюркских языков"
Издатель: Махачкала ДГПУ
Дата издания: 1998
История ранних кумыков и кумыкского языка может быть изучена при широком сотрудничестве различных наук: лингвистики, ономастики, археологии, антропологии, этнографии и фольклористики.
Анализируя данные кумыкского и тюркского языков, археологических, антропологических и исторических изысканий, мы приходим к нижеследующим выводам - кумыки и кумыкский язык - искони были известны и распространены на территории Кумыкистана (Кумыкской равнины в Дагестане). Носители кумыкского языка - кумыкский этнос - исконно дагестанский этнос, произошедший от смешения местных каспиеязычных этнических элементов с пришлыми гунно-кыпчакоязычными.
Здесь необходимо сделать особый акцент на одном обстоятельстве, имеющим принципиальное значение для истории кумыков и кумыкского языка - большинство исследователей (В.В. Бартольд, С.А. Токарев, С.Ш. Гаджиева, Я.А. Федоров) полагает, что окончательное сложение кумыкской народности, а, следовательно, и языка, связано с распадом Хазарского каганата и проникновением кыпчаков в XI-XII вв. н. э. и завершается в XIII в. после ослабления Золотой Орды, когда освободившиеся от золотоордынского ига, кумыки приходят к экономической, политической и языковой общности на территории Кумыкии.
Основная мысль вышеотмеченных исследователей заключается в том, то предки кумыков до прихода сюда кыпчаков говорили на одном из нахско-дагестанских языков, который, как отмечает С.Ш. Гаджиева, был близок к современному даргинскому языку.
Для того, что обосновать это положение сторонники данного направления говорят о наличии в кумыкском языке, точнее в кайтакском диалекте этого языка, даргинского субстрата. Однако здесь авторы элементарно смешивают два различных понятия: субстрат и заимствование. Наши исследования показывают, что в кумыкском языке нет никакого субстрата, но имеются различного происхождения заимствования. Субстрат - остатки языка прежнего населения в языке пришлого населения. На Кавказе к субстратным языкам могут быть отнесены осетинский и армянский языки, содержащие в своем составе значительный компонент северокавказского и урартско-хурритского происхождения. Из того пласта лексики, который причисляют к даргинскому субстрату кумыкского языка (примерно около 30 слов), многие фактически являются собственными тюркскими:
къотIа "куст" имеет соответствие в чувашском ката/када "куст",
къяли "ветвь" = венг. голу "ветвь" из булгарского;
кIерк "балка" = туркм. гереге;
чIянка палас" = кирг. чакъан "рогоз, из которого изготовляют палас";
къяца "козел" = венг. канча, тат. канча "самка животных; коза";
чадур "ежевика" = кбалк. задура, осет. дзедыр, як. дъодура, венг. седер;
другая часть слов относится к разряду подражательных, т.е. которые могут быть в любом языке мира, ср. цIерц "кузнечик" = бурятское сарс "кузнечик; чIикIа "цыпленок" = чув. чекес "ласточка" и т.д. И около десятка слов из этого списка являются обычными заимствованиями.
Таким образом, ясно, что в кумыкском языке такое явление как нахско-дагестанский субстрат отсутствует.
В то же время постановка проблемы субстрата в кумыкском языке теоретически справедлива. Видимо, отсутствие нахско-дагестанского субстрата в кумыкском языке объясняется тем, что пришлый кыпчакский язык наслаивался здесь на родственный элемент, т.е. предки кумыков просто-напросто перешли с одного тюркского языка или диалекта на другой родственный язык или диалект.
Именно в этом вопросе наше мнение резко отличается от мнений вышеупомянутых исследователей. Наша гипотеза сводится к следующему: пришедшие в Дагестан тюркоязычные племена скифов, сарматов, гуннов, булгаров, хазар и кыпчаков встретили на территории Кумыкистана местное население, говорившее, как свидетельствуют древние историки (Страбон, Плиний, Птолемей) на каспийском или каспийских языках. Такого же мнения и современные историки. Вот что пишет об этом С.А. Токарев: "население Дагестана, по-видимому, следует рассматривать как потомков древних племен Восточного Кавказа: каспиев...". О непосредственном столкновении и совместном проживании каспиев и гунно-булгар свидетельствует и Дионисий: "на значительной части прибрежной полосы Дагестана, вплоть до самой Албании на юге, жили каспии (каспиане) и севернее их гунны".
Итак, современные кумыки являются результатом слияния каспианских (каспийских) и скифо-гунно-булгаро-кыпчакских племен, что отражает реальную историческую действительность.
Основное отличие нашего подхода к изучению этногенезиса и лингвогенезиса кумыков заключается и в том, что мы считаем каспианские языки Восточного Кавказа (V-I тыс. до н. э.) тюркскими по происхождению. И когда в I тыс. до н. э. - I тыс. н. э. на территорию Дагестана вторгались скифо-булгаро-кыпчакские племена, их языки, смешивались с местными, но родственными наречиями.
Исходя из этого положения этногенезис и лингвогенезис кумыков можно условно подразделить на следующие исторические этапы:
I. Каспийский период в развитии протокумыков.
В V-I тыс. до н. э. протокумыки, или древнее равнинное население Дагестана, говорило на каспийском языке и было известно как каспии. Каспийский язык входит в семью эламо-каспийских языков, куда включаются также языки кутиев, лулубеев, касситов и эламитов (И. Дьяконов).
Каспийская или каспийско-эламская семья языков была распространена в древности (V-I тыс. до н. э.) на обширной территории Месопотамии и Восточного Кавказа. Каспийские племена были основателями многих государств древности, среди них наиболее значительными были Элам и Мидия, а на территории Дагестана - Каспийский союз племен и Албания.
Каспийские языки по своей морфологической структуре близки к агглютинативным языкам. Именно по этой причине и была выдвинута многими исследователями гипотеза о родстве каспийско-эламских языков с урало-алтайскими языками, которые, как известно, включают в свои состав и тюркские языки.
Тем не менее, наша гипотеза отличается и от этой гипотезы тем, что мы полагаем, что каспийско-эламские языки непосредственно родственны именно с тюркскими языками. Это родство заключается в том, что каспийско-эламские и тюркские языки обладают общим набором таких морфологических и лексических элементов, которые в других урало-алтайских языках отсутствуют или же являются заимствованиями из тюркских языков. Сам каспийский язык на территории Дагестана не сохранился. Но сохранились родственные ему эламский и касситский языки и отчасти лулубейский, материал которых и лег в основу нашей гипотезы. Разберем здесь некоторые общие лексемы каспийско-эламских и кумыкского языков, так как полный охват всех общих параллелей не представляется возможным в пределах небольшой работы:
1. эламское слово кик "небо" зафиксировано в III тыс. до н. э. Оно подтверждается касситским вариантом гиги и имеет параллель в современном кумыкском кёк "небо", праформу которой мы восстанавливаем в виде *кек. Данное слово представлено только в тюркских языках;
2. эламское тиру "бог, божество" имеет соответствие в шумерском дингира (IV тыс. до н. э.) и параллель в кумыкском тенгери "бог, божество". Праформа эламского тиру восстанавливается в виде *тингиру;
3. эламское мели "человек" соответствует кумыкскому диалектному и фольклорному слову беле, ног. беле, межтюрк, беле "род, родня, дети и правнуки". Чередование согласных -б- = -м- в начале слов - явление широко распространенное в современных и древних тюркских языках, ср. кум. мююз = азерб. бойнуз "рог", кум. мен = тур. бен "я";
4. касситское улам "дитя, сын" = кум. улан "сын, юноша";
5. эламское шак "дочь, девушка" -кум. чагъа "дитя, девушка" в составе кумыкского парного слова бала-чагъа "дети". Кыпчакский вариант шагъа фонетически более близок к эламскому термину и подтверждает общность этих слов.
Однако будет не совсем справедливо сказать, что каспийский язык полностью исчез, не оставив никаких следов, кроме своего этнонима в названии Каспий. Нет никакого сомнения в том, что каспийский пласт лексики был представлен в языке древних скифо-гунно-булгарских племен в качестве заимствований.
Другой аспект этой проблемы заключается в том, что каспийский компонент, видимо, сохраняется в нахско-дагестанских языках как субстратное явление. Наша гипотеза основана на факте наличия в указанных языках палеотюркских элементов, которые могли проникнуть в нахско-дагестанские языки только из каспийско-протокумыкского источника примерно в III тыс. до н. э., так как именно в этот период происходят значительные этнолингвистические изменения на территории Дагестана в процессе столкновения здесь куро-аракских, местных дагестанских и майкопских племен.
Одним из важных элементов этого субстрата можно считать общедагестанский термин со значением "божество": авар, бе-че-д, дарг. халаб-ча-в, лак. зва-л, лезг. гъу-ца-р, табас. ум-ча-р, где выделяются общие элементы: че, ча, зва, ца. Эти элементы мы сопоставляет с адыгским тхьэ "божество" и хаттским тух с тем же значением. Сюда же относится и индоевропейское део-/тео- "бог", не имеющее, как отмечает известный компаративист В.В. Иванов, удовлетворительной индоевропейской этимологии. Важно отметить наличие этого термина также в древних дравидийских языках в форме чиру, которая довольно близка к нахско-дагестанской праформе, восстанавливаемой нами в виде *чер. Этот вопрос требует отдельного монографического исследования и, пока оно не будет сделано, наше предположение остается лишь вероятной гипотезой.
II. Скифо-сарматский этап
В VII в. до н. э. из Северного Причерноморья в Закавказье и Северный Кавказ вторгаются скифские племена. Основной дорогой скифов был прикаспийский путь через Дербентский проход, т.е. территория Кумыкистана. Военно-политическая активность скифов азиатского региона длилась вплоть до VI в. до н. э. С этих времен на Северном Кавказе и в Дагестане, в Кумыкии наблюдается заметное изменение местной каспийской материальной культуры, основанной на сочетании традиционных археологических форм с элементами степного скифо-сарматского мира.
Проблема происхождения и языковой принадлежности скифов не решена до сих пор. В настоящее время преобладают две основные гипотезы: иранская и тюркская.
По нашему мнению, скифы были конгломератом или союзом различных тюркских племен, который постепенно расширялся за счет включения в него иранских и финно-угорских племен. Так, В. Миллер в своих работах из 425 имен неиранскими считает 256 имен. С.Л. Згуста из 613 скифских имен 327 имен считает неиранскими и т.д.
Важно отметить следующее интересное явление: в различных исторических памятниках зафиксировано несколько десятков скифских слов, сохранивших свое значение. В.И. Абаев и другие сторонники иранской гипотезы этимологизируют в основном собственные имена и топонимы, а эти знаменательные слова обходят молчанием.
А ведь именно эти знаменательные слова, т.е. слова, сохранившие свое первоначальное значение, как раз и могут свидетельствовать о происхождении данного языка. И в этом аспекте приобретает принципиальное значение то обстоятельство, что все документально зафиксированные значимые слова скифского языка имеют в конечном счете тюркское происхождение, причем характер этих слов позволяет нам выдвинуть предположение о булгаро-кыпчакском типе некоторых скифских языков. Так, например, скифское слово тосс "масло" представлено в монг. тос "масло", кум. соз(май) "нутряное сало", тур. чёз "жир, масло" < из праформы *тоз.
Значительный интерес представляет и слово акинак "короткий кинжал", сохранившийся в греческом языке, как заимствованное из скифского. Из археологических изысканий известно, то навершие этого скифского кинжала было лунообразным. Это обстоятельство позволяет раскрыть этимологию этого термина и сопоставить его с современным киргизским эпическим словом ойкъума "род грозного меча". Киргизская основа состоит из компонента ой
Поделитесь записью в соцсетях с помощью кнопок: